Требования к добросовестности у третьего лица для сохранения приобретенных прав в порядке статьи 33, пункта 3 Закона о обязательствах и договорах (ЗЗД).
Известна с римского права сентенция "resoluto iure dantis, resolvitur ius accipientis" (с прекращением прав праводателя прекращаются и права получателя). Это правило долгое время применялось и в болгарском гражданском праве, устанавливая общее положение, что при аннулировании договоров права третьих лиц, приобретенные от стороны-приобретателя по аннулированной сделке, обычно не сохраняются. Однако существует исключение из этого принципа, закрепленное в статье 33, пункте 3 Закона о обязательствах и договорах (ЗЗД). Правило гласит, что "аннулирование по причине крайней нужды не затрагивает права, приобретенные третьими лицами до момента регистрации иска". Данная норма регулирует сохранение прав, приобретенных третьими лицами от приобретателя (стороны) по аннулированной сделке из-за крайней нужды и явно невыгодных условий, при условии, что права были приобретены до регистрации иска на основании статьи 33 ЗЗД. Иными словами, положение статьи 33, пункта 3 ЗЗД, представляющее собой своего рода исключение в области аннулированных сделок, приводит к сохранению прав третьих лиц при определенных условиях. В доктрине единогласно признается, что норма статьи 33, пункта 3 ЗЗД не подлежит расширительному толкованию и не может применяться по аналогии к другим основаниям аннулирования сделки.
Правило статьи 33, пункта 3 ЗЗД, регулирующее первичный способ (оригинальное основание) приобретения имущественных прав на недвижимость и применимое при наличии определенных предпосылок, разработано в интересах справедливости и с учетом правовой безопасности в гражданском обороте. Данная норма законодательно закреплена для разрешения конфликта между интересами праводателя по недействительной сделке и интересами третьего лица (последующего приобретателя), вызванного аннулированием сделки (первоначальной) по причине крайней нужды и явно невыгодных условий на основании вступившего в силу судебного решения.
В теории уместно обсуждается вопрос, нужно ли, чтобы третье лицо действовало добросовестно в конкретном случае, чтобы воспользоваться защитой, предоставляемой нормой статьи 33, пункта 3 ЗЗД. Этот вопрос имеет не только теоретическое, но и несомненно важное практическое значение, что требует его всестороннего рассмотрения в данном исследовании. Также возникает вопрос, что именно следует понимать под "добросовестностью" третьего лица в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД, если такое условие для сохранения прав третьего лица существует (и должно быть соблюдено в конкретном случае).
Правило статьи 33, пункта 3 ЗЗД, регулирующее первичный способ (оригинальное основание) приобретения имущественных прав на недвижимость и применимое при наличии определенных предпосылок, разработано в интересах справедливости и с учетом правовой безопасности в гражданском обороте. Данная норма законодательно закреплена для разрешения конфликта между интересами праводателя по недействительной сделке и интересами третьего лица (последующего приобретателя), вызванного аннулированием сделки (первоначальной) по причине крайней нужды и явно невыгодных условий на основании вступившего в силу судебного решения.
В теории уместно обсуждается вопрос, нужно ли, чтобы третье лицо действовало добросовестно в конкретном случае, чтобы воспользоваться защитой, предоставляемой нормой статьи 33, пункта 3 ЗЗД. Этот вопрос имеет не только теоретическое, но и несомненно важное практическое значение, что требует его всестороннего рассмотрения в данном исследовании. Также возникает вопрос, что именно следует понимать под "добросовестностью" третьего лица в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД, если такое условие для сохранения прав третьего лица существует (и должно быть соблюдено в конкретном случае).
I. Различные мнения по поводу добросовестности третьего лица как условия для сохранения приобретенных прав по статье 33, пункту 3 ЗЗД
В правовой доктрине профессор М. Павлова специально акцентирует внимание на требовании добросовестности у третьих лиц, что, по её мнению, является необходимым условием для применения исключения по статье 33, пункту 3 ЗЗД. Другие авторы в гражданско-правовой доктрине также настаивают на наличии добросовестности у третьего лица в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД.
Некоторые авторы считают, что, хотя в тексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД явно не указано, "права третьих лиц защищаются от аннулирования только в том случае, если они добросовестны — если они не знали об основании для аннулирования на момент приобретения вещных прав". Профессор В. Таджер утверждает, что гарантией добросовестности третьего лица является приобретение им прав до момента регистрации иска на основании статьи 33 ЗЗД.
Мнение о том, что права третьих лиц сохраняются в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД, если они были добросовестны, поддерживается и в части судебной практики.
Авторы теории единодушно придерживаются мнения, что "добросовестность" в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД должна пониматься как незнание третьего лица о наличии крайней нужды и явно невыгодных условий (то есть незнание об основании для аннулирования сделки, стороной которой является его праводатель). Авторы доктрины единодушно утверждают, что в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД добросовестность должна присутствовать на момент приобретения вещных прав третьим лицом, чтобы его права могли быть сохранены.
Другими словами, преобладающее мнение, выраженное в правовой литературе и в части юриспруденции, вводит дополнительное "требование" добросовестности третьего лица для сохранения приобретенных прав по статье 33, пункту 3 ЗЗД. В доктрине также выражено мнение, противоположное этому, поддерживаемое академиком Л. Василевым. Указанный автор полагает, что в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД "субъективная недобросовестность последующего приобретателя, знание им оснований для оспаривания акта, из которого его праводатель получил свои права, не имеет правового значения".
II. Некоторые аргументы в пользу отсутствия требования добросовестности у третьего лица в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗДНекоторые авторы считают, что, хотя в тексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД явно не указано, "права третьих лиц защищаются от аннулирования только в том случае, если они добросовестны — если они не знали об основании для аннулирования на момент приобретения вещных прав". Профессор В. Таджер утверждает, что гарантией добросовестности третьего лица является приобретение им прав до момента регистрации иска на основании статьи 33 ЗЗД.
Мнение о том, что права третьих лиц сохраняются в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД, если они были добросовестны, поддерживается и в части судебной практики.
Авторы теории единодушно придерживаются мнения, что "добросовестность" в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД должна пониматься как незнание третьего лица о наличии крайней нужды и явно невыгодных условий (то есть незнание об основании для аннулирования сделки, стороной которой является его праводатель). Авторы доктрины единодушно утверждают, что в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД добросовестность должна присутствовать на момент приобретения вещных прав третьим лицом, чтобы его права могли быть сохранены.
Другими словами, преобладающее мнение, выраженное в правовой литературе и в части юриспруденции, вводит дополнительное "требование" добросовестности третьего лица для сохранения приобретенных прав по статье 33, пункту 3 ЗЗД. В доктрине также выражено мнение, противоположное этому, поддерживаемое академиком Л. Василевым. Указанный автор полагает, что в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД "субъективная недобросовестность последующего приобретателя, знание им оснований для оспаривания акта, из которого его праводатель получил свои права, не имеет правового значения".
Уместно задаться вопросом, по каким причинам и что требует предпочтения интереса третьего лица (последующего приобретателя) в рассматриваемой ситуации по статье 33, пункту 3 ЗЗД без исследования его добросовестности в конкретном случае. Особенно, если третье лицо могло действовать недобросовестно, зная о наличии основания для аннулирования договора, стороной которого является его праводатель.
Во-первых, следует обратить внимание на цели правовой нормы, не требующей добросовестности у третьего лица в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД. Одна из целей, преследуемых регулированием статьи 33, пункта 3 ЗЗД, заключается в соблюдении правовой безопасности в обороте. Здесь можно сказать, что речь идет о применении принципа, что первый по времени имеет больше прав (prior tempore, potior jure). Возможно, другая цель такой нормативной уредби заключается в стимулировании лица, действующего при крайней нужде, предъявить претензию на аннулирование сделки как можно скорее после заключения порочного договора. Любое задержание со стороны потерпевшего лица практически увеличивает вероятность последующей передачи прав на имущество в пользу третьего лица, что будет противопоставимо стороне, действовавшей при крайней нужде и заключавшей сделку на явно невыгодных условиях. Правило статьи 33, пункта 3 ЗЗД можно рассматривать как своего рода законодательно "санкцию" для праводателя по аннулируемой сделке (действовавшего при крайней нужде) из-за задержки в реализации своих прав. Указанная норма фактически возлагает на потерпевшее лицо и риск передачи имущества в пользу третьего лица (последующего приобретателя) – даже недобросовестного, и, соответственно, невозможность противопоставления его прав третьему лицу.
Во-вторых, можно (условно) поддерживать мнение, что в контексте статьи 33 ЗЗД речь идет об основании для аннулирования договора, при котором степень неправомерности, кажется, наименее серьезная по сравнению с другими основаниями для аннулирования соглашения, нормативно урегулированными в статье 27 ЗЗД. Поэтому законодателем признано оправданным, что даже возможная недобросовестность третьего лица является ирелевантным обстоятельством для сохранения прав последующего приобретателя. Введение такого дополнительного "требования" добросовестности третьего лица, за которое настаивают в доктрине, фактически является изменением правовой нормы статьи 33, пункта 3 ЗЗД.
В-третьих, стоит обратить внимание, что текст статьи 33, пункта 3 Закона о обязательствах и договорах (ЗЗД) предельно ясен — аннулирование сделки по причине крайней необходимости не затрагивает права, приобретенные третьими лицами до регистрации искового заявления. Иными словами, отсутствие требования о добросовестности у третьего лица подтверждается буквальным прочтением данной нормы. Иначе говоря, правило не устанавливает дополнительное требование наличия добросовестности у третьего лица для сохранения его прав. По моему мнению, решающим фактором для сохранения прав третьего лица (последующего приобретателя) в конкретном случае будет только момент их приобретения (до регистрации искового заявления с правовым основанием по статье 33 ЗЗД). Мне кажется, что смысл нормы заключается в том, чтобы придавать значение исключительно объективному временному моменту регистрации акта о приобретении прав третьим лицом, предшествующему регистрации искового заявления об аннулировании первоначальной сделки по причине крайней необходимости. В рамках статьи 33, пункта 3 ЗЗД интересы третьего лица должны быть предпочтены и защищены, поскольку его права были приобретены у стороны-приобретателя по недействительной сделке до регистрации искового заявления об аннулировании гражданско-правового акта по причине крайней необходимости. Не требуется наличие (или введение) дополнительного условия о том, что третье лицо должно было действовать добросовестно в конкретном случае. В этой связи можно привести аргументы и с историко-правовой точки зрения, подтверждающие данное мнение. Дополнительное "требование" наличия субъективной добросовестности у третьего лица (о чем настойчиво заявляют авторы правовой теории) не существовало и в предыдущей редакции статьи 213, пункта 2 ЗЗД (отм.). Последняя, по сути, выражает идентичную законодательную идею, как и статья 33, пункт 3 ЗЗД, преследуя те же цели.
Во-первых, следует обратить внимание на цели правовой нормы, не требующей добросовестности у третьего лица в контексте статьи 33, пункта 3 ЗЗД. Одна из целей, преследуемых регулированием статьи 33, пункта 3 ЗЗД, заключается в соблюдении правовой безопасности в обороте. Здесь можно сказать, что речь идет о применении принципа, что первый по времени имеет больше прав (prior tempore, potior jure). Возможно, другая цель такой нормативной уредби заключается в стимулировании лица, действующего при крайней нужде, предъявить претензию на аннулирование сделки как можно скорее после заключения порочного договора. Любое задержание со стороны потерпевшего лица практически увеличивает вероятность последующей передачи прав на имущество в пользу третьего лица, что будет противопоставимо стороне, действовавшей при крайней нужде и заключавшей сделку на явно невыгодных условиях. Правило статьи 33, пункта 3 ЗЗД можно рассматривать как своего рода законодательно "санкцию" для праводателя по аннулируемой сделке (действовавшего при крайней нужде) из-за задержки в реализации своих прав. Указанная норма фактически возлагает на потерпевшее лицо и риск передачи имущества в пользу третьего лица (последующего приобретателя) – даже недобросовестного, и, соответственно, невозможность противопоставления его прав третьему лицу.
Во-вторых, можно (условно) поддерживать мнение, что в контексте статьи 33 ЗЗД речь идет об основании для аннулирования договора, при котором степень неправомерности, кажется, наименее серьезная по сравнению с другими основаниями для аннулирования соглашения, нормативно урегулированными в статье 27 ЗЗД. Поэтому законодателем признано оправданным, что даже возможная недобросовестность третьего лица является ирелевантным обстоятельством для сохранения прав последующего приобретателя. Введение такого дополнительного "требования" добросовестности третьего лица, за которое настаивают в доктрине, фактически является изменением правовой нормы статьи 33, пункта 3 ЗЗД.
В-третьих, стоит обратить внимание, что текст статьи 33, пункта 3 Закона о обязательствах и договорах (ЗЗД) предельно ясен — аннулирование сделки по причине крайней необходимости не затрагивает права, приобретенные третьими лицами до регистрации искового заявления. Иными словами, отсутствие требования о добросовестности у третьего лица подтверждается буквальным прочтением данной нормы. Иначе говоря, правило не устанавливает дополнительное требование наличия добросовестности у третьего лица для сохранения его прав. По моему мнению, решающим фактором для сохранения прав третьего лица (последующего приобретателя) в конкретном случае будет только момент их приобретения (до регистрации искового заявления с правовым основанием по статье 33 ЗЗД). Мне кажется, что смысл нормы заключается в том, чтобы придавать значение исключительно объективному временному моменту регистрации акта о приобретении прав третьим лицом, предшествующему регистрации искового заявления об аннулировании первоначальной сделки по причине крайней необходимости. В рамках статьи 33, пункта 3 ЗЗД интересы третьего лица должны быть предпочтены и защищены, поскольку его права были приобретены у стороны-приобретателя по недействительной сделке до регистрации искового заявления об аннулировании гражданско-правового акта по причине крайней необходимости. Не требуется наличие (или введение) дополнительного условия о том, что третье лицо должно было действовать добросовестно в конкретном случае. В этой связи можно привести аргументы и с историко-правовой точки зрения, подтверждающие данное мнение. Дополнительное "требование" наличия субъективной добросовестности у третьего лица (о чем настойчиво заявляют авторы правовой теории) не существовало и в предыдущей редакции статьи 213, пункта 2 ЗЗД (отм.). Последняя, по сути, выражает идентичную законодательную идею, как и статья 33, пункт 3 ЗЗД, преследуя те же цели.
Заключение
В свете изложенного выше представляется, что при применении нормы статьи 33, пункта 3 ЗЗД не следует "добавлять" в качестве необходимого условия добросовестность третьего лица (понимаемую как его незнание о причине недействительности сделки из-за крайней необходимости и явно невыгодных условий, стороной которой является его праводатель). Поэтому, если существует упомянутый объективный временной момент в пользу третьего лица (если приобретение прав третьим лицом предшествует регистрации искового заявления об аннулировании сделки из-за крайней необходимости), правило статьи 33, пункта 3 ЗЗД должно применяться, даже если третье лицо действовало недобросовестно в данном конкретном случае. Добросовестность в гражданском праве, несомненно, имеет свое важное значение, но только тогда и постольку, поскольку закон придает ей такое значение. Добросовестность третьего лица, являющаяся субъективным обстоятельством, по мнению автора, не является нормативно установленным необходимым условием в законе и не имеет значения для сохранения приобретенных прав третьего лица в ситуации, предусмотренной статьей 33, пунктом 3 ЗЗД, поэтому введение такого обязательного "требования" представляется ненужным. Это мнение, по мнению автора, более справедливо для обеспечения безопасности гражданского оборота, соответствуя как букве, так и духу закона.
Перевод статьи Ивайло Канева - судьи РС Айтос, кандидата наук в области гражданского и семейного права.